О преславном помяновении усопших и чюдное поможение от сих князю Евсевию. Нецыи князи два между себе брань имуще,— един из Сардинии, а другий же из Сикилии — Евсевий и Евсторгий. Евсевий убо велие тщание и горящее попечение имея о избавлении душ и о помощи умерших человеков, святыми жертвами и милостынею и щедротством к нищим, от всего бо государьства своего отлучи на се десятое. К тому же еще некий славный град свой и пребогатый о избавлении душ усопших богу преда и ничто же из оного себе употреби, но в той град из всего княжества своего повеле свозити десятое и тако бедных неимущих сирот, вдов и нищих всех удовляя, кормя и одевая, и нарече град той град божий. Евсторгий же господьством и воинством Евсевия богатейши бе, но добродетельми нищший. Той Евсторгий поднесе войну на Евсевия, прииде под оный град, его же Евсевий нарече божий, облеже и взя его ратовав. Егда же уведав сие Евсевий, велиею печалию обложи себе, глаголя: «Аще бы и пол государьствия моего отъял Евсторгий, нежели сего единаго егда его же предахом богу лишихомся». И рече ко своим славным и всем людем: «О, приятели мои! Ни во что же ли положим злобу сию противу бога и нас, но упованием и верою вперимся и со врагом Евсторгием сразимся, и всесилная рука божия с нами. Аще ли и преодолени будем, се нам живот и радование в надежди же божий». Сие слышавше славнии его радостными усты слово его приемше, разжегшеся сердцы противу супостата, рекуще: «Яко на браки с радостию идем». И поиде Евсевий со всем воинством своим. Прииде же близ града и бояся Евсторгия, зане силен бе. И ста в крепчайших местех близ оного града, и стражу разсудно постави. Едина же стража ста на высочайшем месте, и зращим им, и абие показася им великое воинство белозрачное. И стражие прилежно смотряху, и егда ближае быша, узреша превеликое воинство з белыми хоругвми и в белых ризах, на белых конех, зело ужасошася и борзо вскочиша и князю Евсевию поведаша. Евсевий же в боязни велицей бысть и упованием содержим, слыша белоносное воинство. И посла от себе смелых и мужественных четырех воинов, повеле вопросите, кто суть и откуду, мирни ли или от супостатов. Егда же посланнии четыре воины близ их быша, и тии такожде от себе четырех от воинства своего отрядиша и послаша противу княжих. И егда купно сошедшеся, белоноснии князя Евсевия о здравии вопросиша. И княжий такожде им поздравиша и начаша вопрошати: «Господие, кто есте вы? И откуду ополчение ваше таковое?» Они же рекоша: «По вас есмы, братие, противу же супостатов ваших, приидохом убо в помощ князю вашему. Мы убо воини двора царя небеснаго. Поведите убо господину князю Евсевию, да поспешит к нам прийти приязни ради и согласия». И возвратишася посланнии с радостию великою и возвестиша все подробну. Князь же Евсевий яко от гроба от боязни воста о надежди возможе, с радостию без всякого закоснения поиде к ним. И белоноснии паки встречу ему прислаша четырех о здравии его вопросити и аще жалеет по граде оном, его же неприятель Евсторгий обдержа. Князь же Евсевий тако же им поздрави и извести, яко зело о граде, его же в помощь душам богу отдаде, печалует и паки возвратите хотя. И тии рекоша к нему: «О сем ты, приятелю наш, к тому не скорби,—никогда бо богу даемое не погибает и доброе твое намерение тщеты не приимет, и стократное воздаяние тя ожидает, мы убо всякия обиды, еже к тебе показа Евсторгий, двоим намерением взыщем: или тебе вечным подданным учиним, или яко пленника приведем со всеми его силами, точию гряди во след нас». И сия рекши отидоша. Евсевий же, разрядив малыя своя полки против толикаго множества — шестисот тысящь противных и без всякого сомнения поиде, пред ними же белоодежных воинства четыре тысящи, яко снег белеяся предидя полк. И егда уже в видении Евсторгия бывши, видев сие нечаемое и необычное страшное воинство на белых конех з белыми хоругвьми белоноснии вси, и толико множественное число, к тому еще со своими вой Евсевий, видев же Евсторгий наполы обмертве боязнию и едва в память прииде, посла воинства своего избранных вопросити их, кии суть и что хощут. Белоносное же воинство яко к первым, тако и сим отвещаша: «Мы воинство двора царя небеснаго, приидохом князя вашего поимати и мстити ему обиду божию и раба его, нашего же приятеля князя Евсевия, и аще не покорится и повинна себе не сотворит другу нашему, то воинство его поразим все, самого же яко пленника в вечное рабство приятелю нашему отдадим». Возвративше же ся посланнии и Евсторгию все подробну известиша. Евсторгий же, слыша воинство небесное, от ужаса бысть яко бездушен и егда прииде в себе, нача со своими беседовати и советовати, и совопрошатися, и вси от ужаса преломлеными сердцы совещаша, веля Евсевию пришед поклонитися и просити прощения своему нечестию и обиде. Послуша убо Евсторгий совета их, паче же от страха понуждаем, немедленно со всем своим воинством с великим покорением и смирением, весь от страха трепеща, приближися к белоодежным. Они же начаша поношати ему, глаголюще: «О, человече! Велий и страшный божий исходатайствовал еси гнев себе! Како смел еси град сей, ему отданный, себе силою злобы своея зле притяжати и мужа сего боголюбезнаго оскорбите?» Евсторгий же пред всеми ими к земли низложися, отпущения прося и прощения о своем согрешении, припадая и кланяяся пред ними, обещеваяся наградите по их воли за свою смелость и обиду князю Евсевию, и хотя Евсевия подданник быти вечный. И в том часе приспе со своими вои Евсевий. Евсторгий же изыде во стретение ему и поклонися до земли, прощения прося и отдая сугубо, елико отъя, и самого себе в послушание и подданьство. И егда сие все скончася, отиде Евсторгий, белоносное же воинство, обратившеся, князю Евсевию благоуветливо начаша глаголати, вопрошающе: «Аще по воли твоего сердца сотворихом, друже наш и приятелю, или ни? Мы усердно тебе поработахом, како пред очима твоима явится?» Евсевий же в великом покорении поклонися им, глаголя, яко по премногу божия благодать и человеколюбие с ним исполнися и их помощию от всех злых свободися. Восприим же смелость, нача их вопрошати, откуду и кто суть. Отвещаша они: «Мы есмы иже твоим о нас благотворением, милостынями же и приношением благоутробное божие милосердие от мук нас свободило и в светлых местех вселило есть. Не печалуй, глаголюще, приятелю наш, иже сотвори о нас многое иждивение, ибо велию божию благодать стяжал еси и нас — умерших работати себе приневолил еси. Виждь всех нас, иже видиши, от мучения изял еси и еще паче изяти возможеши, аще в замерении добродетели твоей пребудеши. И твори сие, молим тя, не точию яко прежде по благоволению твоего сердца, но и нашими словесы возбуждаем. Приложи, да узников, иже суть у праведнаго судии, избавиши и пред онем же судиею приятели себе приобрящеши, понеже вси мы иже тобою избавльшиися, долготу жития, здравия же и благоденьствия и отпущения согрешению и благодати вечныя и царствия небеснаго у того же судии просим». И сие изрекши, прощение между собою и со князем сотворше, тем же путем, отнюду же приидоша, отидоша. Евсевий же прежде не сведом благодати, зелный благодетель быв за умерших. А егда таковое знамение сотворися, таковый учинися, яко не точию описати возможно добродетелей его, но ниже мыслию пояти.

Wielkie Zwierciadło Przykładów [ed. Kraków, 1621], Dzień zaduszny, Czyściec abo modlitwy za umarłe, XXVII.

• villetownStadtciudadcittà
• princeprincePrinzpríncipeprincipe
• combatfightKampfcombatecombattimento
• ApparitionApparitionErscheinungApariciónApparizione
• ArméeArmyHeerEjércitoEsercito
• DéfuntDeadVerstobenerDifuntodefunto
• récompenserewardBelohnungrecompensaricompensa