Яко никому же не подобает самого себе злоречити. Некий господарь имел раба любезна, такожде и раб господина своего зело любя и праведно ему во всем благотворя. Сии между собою завет таковый положиша: иже кто прежде скончается, в тридесяти днех оставшему да покажется, никоего же страха чиня, да исповесть, что ему онамо деется. Господарь же оный, приятеля своего римския церкви архидиакона любочествуя, проводити его оного слугу своего до Рима отпусти. Архидиакон же оный ввери вся вещи своя слузе оному и сребро на иждивение вручи. И егда близ бысть Рима, нача его считати, где что в пошествии истроши, и до малаго пенязя тако, иже николиже тако господин его истяза, зане бе верен ему. Слуга же, видев от архидиакона сие на ся, опечалися и разгнезався, рече страшну речь и непристойную, самого себе демону отда глаголя: «Аще аз чему твоему винен, дай боже, дабы мя чорт взял, ибо аз ни малому пенязю твоему винен». Архидиакон же, сия слыша, преста мало слугу потязати. По случаю же оного же дня приидоста к некоей реце. И преезжающим им сию, слуга же оный утопе. Во вторую же нощь, еще господину его не спящу, показася во храмине, идеже седит, слуга его, имея одежду такову, иже от дождя употребляют, но зело бе благостройна. Господин же не ужасеся, но обрадовася, узрев его, и вопроси: «Здрав ли еси, Анатолий, или возвратися архидиакон?» И отвеща слуга: «Ни, господине мой, аз возвратихся к тебе по смерти моей по завещанию твоему со мною, и да веси, яко аз уже умрох. Не ужасай же ся о мне, не будет ти от меня никоея же боязни, но прошу тя и молю милость твою — помози ми, убо в страшныя бо муки вложен есмь». Господин же его зело опечалися и рече слезен: «Чесо ради в муки послан еси, ибо благочесгао и добродетелно пожил еси?» и рече Анатолий: «Истину, господарю мой, рекл еси, не пришел бы в таковая, аще бы в дому твоем смерть мя постигла, но в пути, великия моея ради печали и в гневе моем словом врагу себе отдах. Молю же тя, всяко, их же можеши, воставляй и учи да от сего себе хранят и отнюд в глаголаниих своих ни себе, ни иных чорту или демону не отдают и словес сих да удалятся, ибо кто речет «дабы мя чорт взял» дает им силу и помощ над собою. И аз рех и мнех, яко ничто же есть, «о сего точию ради слова зело в муках дручим и томим, понеже силу и мочь взяша надо мною врази мои и всех неприятели. А веси, господине, яко добре о всех нсповедахся и никако же ми бы в сия прийти». Господин же вопроси: «Аще еси в муках, то како сию чюждую одежду носиши ?» Он же отвеща: «Капа сия, юже зриши добровидну и чюдну, толикую дает ми тягость, яко башня пинарийска, аще бы на мя возложена была, красота ея являет ми надежду отпущения и мук освобождения исповедания ради чистаго грехов моих, и надеждн ради поминовения твоего и приношения за мя, молю же тя не забуди мене». И господин рече: «О господе бозе нашем обещаюся от всея моея силы поминати тя и испрошати отпущения и освобождения тебе».

Wielkie Zwierciadło Przykładów [ed. Kraków, 1621], Złorzeczyć, II.

• serviteurservantDienersirvienteservitore
• accusationaccusationAnklageacusaciónaccusa
• PunitionPunishmentStrafeCastigoPunizione
• DiableDevilTeufelDiabloDiavolo
• invocationinvocationAnrufunginvocacióninvocazione